Жительницу закрытого города Мирный в Архангельской области Лидию Прудовскую заочно арестовали по уголовному делу о дискредитации российской армии. Поводом стали её посты во «ВКонтакте» с критикой войны. Но последствия затронули не только её — женщина лишилась права воспитывать приёмного сына, которого растила больше десяти лет. Органы опеки расторгли договор о приёмной семье в одностороннем порядке. Если она вернётся в Россию, ребёнка немедленно изымут и отправят в детдом.

 

Кто такая Лидия Прудовская?

 

Лидия — правозащитница и многодетная мама. В Мирном она занималась юридической помощью простым людям: добивалась выплат, восстанавливала уволенных на работе, оспаривала действия чиновников. По образованию она инженер-строитель и юрист, по призванию — защитница и мать.

В её биографии много боли: в 2011 году у неё умер младенец — сын с тяжёлым пороком сердца, не выдержавший операции. После этого вместе с мужем, военным, она решила взять ребёнка из дома малютки. Так в их жизни появился Женя — приёмный сын, которому тогда было 11 месяцев. Спустя короткое время Лидия узнала, что беременна — и в семье почти одновременно появились двое малышей. Женя воспитывался наравне с кровными детьми, называл её мамой, и считался полноправным членом семьи.

 

Антивоенная позиция и давление

 

С 24 февраля 2022 года Лидия открыто высказывала антивоенную позицию: писала в соцсетях о происходящем в Украине, упоминала Бучу, говорила, что война — преступление. У неё украинские корни, дом в Украине, где жила её бабушка. Посты во «ВКонтакте» стали поводом для административного дела — сначала ей назначили штраф 35 тысяч рублей. После повторных публикаций в 2023 году возбудили уголовное дело по статье о «дискредитации» армии (ч. 1 ст. 280.3 УК РФ).

Утром к ней пришли с обыском. На допрос вызвали не только Прудовскую, но и двух её детей — тогда им было 9 и 10 лет. Следователь допросил их без матери, с представителем опеки. Саму Лидию обязали не покидать регион.

Когда дело дошло до суда, она поняла: шансов на справедливость нет. В марте 2024 года, нарушив подписку о невыезде, она уехала из России вместе с детьми. Позже суд города Мирный заочно арестовал её, а МВД объявило в розыск.

 

Опека расторгает договор. Ребёнок — вне закона

 

Уже в апреле 2024 года органы опеки Архангельской области расторгли договор с Прудовской о приёмной семье. Об этом её адвокат узнал только летом. Причиной указали то, что она не уведомила органы опеки о смене места жительства ребёнка «на следующий день после переезда». Также опека сослалась на то, что «не располагает достоверными сведениями о состоянии здоровья ребёнка и наличии либо отсутствии угроз его жизни и здоровью».

Формально это означает: мальчик больше не числится за её семьёй. Фактически — в любой момент при возвращении в Россию его изымут. Даже несмотря на то, что он вырос с ней, называет её мамой, учился в их городе и жил с её детьми.

Сейчас Женя живёт с Прудовской и её дочерью в одной из безопасных для россиян стран Европы. Он продолжает обучение, адаптируется к новой жизни, но юридически — он «приёмный ребёнок, скрывающийся от государства». Ему 12 лет. Он был с Лидией с 11 месяцев.

 

Репрессии за слова: как государство разбивает семьи

 

История Прудовской — не исключение. Сотни россиян стали фигурантами дел о дискредитации армии за посты в соцсетях, публикации о потерях, вопросы о цели войны. Но её случай особенно страшен: вмешательство в личную жизнь, изъятие ребёнка, допросы несовершеннолетних без матери, лишение родительских прав за убеждения.

Это стал репрессией не против личности, а против всей семьи. Государство использует детей как рычаг давления: если ты не согласен — у тебя могут отнять самое дорогое.

 


 

Заключение

Лидия Прудовская — пример того, что в современной России инакомыслие может стоить не только свободы, но и семьи. Она не совершала насилия, не нарушала общественный порядок, не призывала к радикализму. Её «вина» — в словах и убеждениях. За это её заочно арестовали, лишили ребёнка и сделали изгнанницей. Это история не только о политике, но и о материнстве, любви и цене, которую приходится платить за голос совести.

 

О. Иваненко